Tuesday, June 27, 2017

что нам делать с русским гетто Эстонии?

Postimeees 26.06. 2017 Политики должны отдавать отчет себе и не бояться объяснить избирателям: около 30 процентов нашего русскоязычного населения – уже не мигранты, которым можно предъявлять требования, но люди, для которых Эстония – единственно возможный дом, а для многих и родина, пишет соцдем Яак Аллик. Доклад о потенциале человеческого развития привлек наше внимание к фактам, которые нам и так известны – и которые никто пока не анализировал комплексно: – в последние пять лет эстонские русские стали острее воспринимать социально-экономическое и политическое неравенство различных групп населения ЭР; – на протяжении последних десяти лет эстонские русские всё меньше и меньше следили за местными эстоноязычными СМИ; – этническая обособленность и в Эстонии в целом, и в Таллинне постоянно увеличивается; – русскоязычное население всё больше сосредоточивается в районах, социально-экономическое положение которых в целом слабое; – 50 процентов эстонских русских работает в преимущественно русскоязычных коллективах; – эстонским русским в сравнении с эстонцами даже при равных предпосылках сложнее занять более выгодные рабочие места; – среди родившихся и выросших в Эстонии эстонских русских второго-третьего поколения (25-34 года) эстонским устно и письменно владеет лишь половина, то есть меньшая доля (!), чем среди эстонских русских 35-49 лет; – почти у всех живших в Таллинне в 2000 году людей с родным русским языком в 2000-2011 годах соседи стали более русскоязычными. Ликвидация русского образования – предвыборная пропаганда Цитировать доклад можно и дальше. И хотя в нем ни разу не говорится о гетто, что еще может всё это означать? Если бы в 1991 году кто-нибудь предсказал, что четверть века спустя русское гетто и доля граждан РФ в ЭР будут увеличиваться, это сочли бы безумием. Но сегодня положение именно таково. Вряд ли оно радует хоть кого-то, для кого ответственность – не пустое слово. Эстонские русские тоже явно не рады – как неоднократно подчеркивается в докладе, нынешняя ситуация сложилась не в результате их добровольного обособления. Авторы пишут и о причинах. Они утверждают: интеграции препятствует отсутствие общих коммуникационных и медиа-сетей, а это, в свою очередь, итог разделения образования на эстоно– и иноязычное. Еще один вывод: построению общества интеграции мешает то, что эстонцы не горят желанием и особое не готовы приобщаться к общественной и культурной жизни эстонских меньшинств. Что делать, не знает толком ни одна политическая партия. Центристам это до сих пор было и не нужно – они наслаждались абсолютной поддержкой русскоязычного населения на выборах в геттоизированных регионах. Углубление противостояния было выгодно и Партии реформ. Реформистам не хочется что-либо делать по этому поводу, достаточно сказать, что в 2009 году, когда у них была возможность назначить министра народонаселения, они попросту ликвидировали эту должность. Предложение закрыть русскоязычные детсады и школы – предвыборная пропаганда, вызывающая в Ида-Вирумаа лишь ироническую усмешку. Если же эта партия придет к власти в Таллинне, мне не хочется верить, что они на манер большевиков станут осчастливливать людей насильно. Если, конечно, не исходить из того, что политтехнологическая цель реформистов – устроить новую «бронзовую ночь». Или кто-то всерьез считает, что в условиях нехватки молодых педагогов найдутся желающие «пойти в гетто», чтобы насильственно «эстонизировать» там русских детей? Ну а если вы думаете, что в младшей и средней школе это станут под кнутом Языковой инспекции делать русские учителя, вообразите, на каком языке будут говорить в итоге молодые русские – и какие настроения среди них будут преобладать. И все-таки: что делать? Начинать нужно с нас – с эстонцев Я считаю, что начинать нужно с нас – с эстонцев. Один из авторов доклада, профессор Ану Реало пишет о том, что разделенная по языку и национальности Эстония опасна прежде всего для эстонского языка и эстонской культуры. Признание этой истины может стать фундаментом для создания реалистической программы действий. Что означает, что политики должны отдавать отчет себе и не бояться объяснить избирателям: около 30 процентов нашего русскоязычного населения – уже не мигранты, которым можно предъявлять требования, но люди, для которых Эстония – единственно возможный дом, а для многих и родина. Это неизбежность, которую следует учитывать, и нужно похоронить надежду на их отъезд или ассимиляцию. Следовательно, наша цель – сделать наше русскоязычное население думающим по-эстонски, и знание языка тут – лишь средство. В этом случае парадоксальным образом создание единой системы образования следует начинать не с угроз закрыть русские школы и детсады, но с признания права эстонских русских сохранять родной язык и получать на нем образование. Вместо принудиловки следует давать возможность выбора – и не считать, что родители не могут понять, что именно лучше для их детей. Это подтверждает и приведенный в докладе факт: уже сегодня часть русскоязычных родителей, социально-экономическое положение которых лучше среднего, отдают своих детей в детсады с языковым погружением и в эстоноязычные школы. Для реализации такой свободы выбора следует двигаться (там, где это возможно) к созданию единой учебной среды. Обучение в таких школах надо проводить, естественно, на родном языке или, если найдутся педагоги, методом двустороннего языкового погружения. Наверняка найдутся и предметы, которые можно преподавать в смешанных группах. Воспитание ценностей в таких школах будет единым - и главное, там сформируется среда общения, необходимая для успешного обучения языку. Конечно, заодно нужно значительно улучшить обучение эстонскому языку начиная с детского сада. Но подросткам, которые точно не хотят связывать свою судьбу с Эстонией, нужно оставить свободы заканчивать гимназию с элементарным знанием эстонского. Почему эстонский зритель не пойдет в «Линдакиви»? Однако и такая скромная цель труднодостижима. В Таллинне идея столкнется с неприятием прежде всего не среди русских, а среди эстонцев. Всяческие бытовые страхи не стоит даже перечислять. Двуязычная школа означает, что в придачу к общему иностранному языку эстонские дети с самого начала должны учить и русский язык. Само собой, никто не может погнать детей в такой детсад и такую школу насильно; но для эстонцев возможность вложиться в реальные перемены для своих русскоязычных сограждан могла бы стать поистине патриотическим вызовом. В Нарве создание двуязычных образовательных учреждений невозможно, поэтому следует учредить общенациональное движение, чтобы доля эстоноязычного населения в этом городе увеличилась до десяти процентов. Здесь нужна помощь государства, иначе жилищный фонд и социально-культурную инфраструктуру Нарвы не модернизировать. Поскольку сегодняшней 30-процентной надбавки к зарплате недостаточно, нужна система ротации, чтобы в Нарву хоть на время ехали работать преподаватели эстонского из числа эстонцев. Конечно, такой план наверняка встретит противодействие и в известных русских кругах, которые лишатся важной политической кости в своем меню. Помнится, в бытность Евгения Осиновского министром образования был разработан очень реалистичный, в том числе по финансированию, план улучшения преподавания эстонского языка в русскоязычной основной школе вкупе с предоставлением свободного выбора на определенных условиях и на уровне гимназий. Оппозиционная тогда Центристская партия объявила этот план убийством русскоязычной школы, а партия IRL – попыткой русифицировать эстонскую школу. Понятно, что следующие министры выбросили этот план в мусорку и вместо конкретики потрясали лозунгами. Другой вопрос – как сломать психологический барьер. В трех остановках от таллиннского Каубамая есть великолепный театральный зал – культурный центр «Линдакиви». Все мои попытки разрекламировать его в качестве зала для гастролей эстоноязычных театров наталкивались на стену: театры боятся, что эстонский зритель не пойдет туда даже на хиты. Прийти к Бронзовому солдату – не подвиг и не предательство Тем, кто жалуется, что русскоязычные люди не живут в нашем инфополе, надо бы сначала посмотреть в зеркало. В апреле при вполне драматических обстоятельствах в расположенном на главной площади столицы Русском театре сменился худрук, в мае в Таллинне прошел пятнадцатый фестиваль «Славянский венок». Русскоязычные порталы и телеканалы уделяли этим событиям большое внимание, эстоноязычная пресса о них даже не сообщила. Квинтэссенцией отчуждения стала полемика вокруг мнения Михаила Кылварта: если бы на Песенном празднике прозвучала одна русскоязычная песня, у русскоязычного населения возник бы положительный интерес к этому празднеству. Десятки русскоязычных хоров уже много лет поют на этом празднике десятки эстоноязычных песен, однако звучало даже мнение, что одна русскоязычная песня способна отвратить эстонцев от праздника. Развивая мысль профессора Ану Реало, можно сказать наоборот, что такая песня не только не увеличила бы, но, напротив, уменьшила бы риск для нашей национальной культуры. Эта история, как и желание запретить русскоязычное образование, прежде всего говорит о том, что многие эстонцы не чувствуют себя хозяевами в своей стране и оттого стараются всячески мучить бывших «хозяев», а на деле их детей и внуков. Однако каждое действие встречает противодействие. Яркий пример – то, как благодаря СМИ и дурацким политическим выступлениям мы превратили празднование абсолютно понятного нашим союзникам дня окончания европейских сражений Второй мировой войны в настоящий «символ сопротивления» для русскоязычного населения. К Бронзовому солдату ходят чуть ли не так же, как в свое время ходили на Рождество в Тарту на могилу Куперьянова. Русский подросток, который к Бронзовому солдату не ходит, – трус и предатель, а эстонец, который ходит, – конечно, прокремлевский. Напомню, что в 2007 году венок к памятнику возложил Андрус Ансип, а в этом году – Силы обороны Эстонии, что доказывает: прийти к Бронзовому солдату – это не подвиг и не предательство своего народа. Если вы верите в то, что после одной русскоязычной песни Певческий праздник перестанет быть священным, может быть, возложи премьер-министр цветы к Бронзовому солдату, этого хватило бы, чтобы «разрушить» весь сложившийся ритуал празднования? Впрочем, если мы думаем о том, как разрушить праздники и ритуалы друг друга вместо того, чтобы их уважать или хотя бы понимать, об интеграции нет смысла даже говорить. Тогда наше будущее ясно: гетто будет укрепляться. интеграция мигранты нарва неэстонцы политика

Monday, May 8, 2017

Мечта о будущем Нарвы


Мечта о будущем Нарвы

Мой теснейший контакт с Нарвой - «родом» из 2011-2015 годов, когда мне доверили честь представлять жителей города в эстонском парламенте и руководить Нарвским отделением Социал-демократической партии. Кроме того, возможность поставить на сцене театра «Ильмарине» в 2011 и в 2014 годах пьесы «Право сильнейшего» и «Домовой» позволила мне некоторое время жить в Нарве. Естественно, мои знания о городе поверхностны, но, на мой взгляд, они все-таки больше, чем у большинства действующих политиков сегодняшней Эстонии.

В течение четверти века после приобретенной в 1991 году независимости число жителей Нарвы уменьшилось примерно на треть. И хотя и в других эстонских городах (за исключением Таллинна) народу стало меньше, это не оказалось таким серьезным явлением, как в Нарве. Конечно, причиной этого является закрытие основных предприятий-работодателей Нарвы, «Кренгольма» и «Балтийца», что означало потерю примерно 15 000 рабочих мест и что не было достаточно компенсировано созданием новых, основанных на модных технологиях, промышленных предприятий.

Если в других, намного меньших, чем Нарва, городах в последние десятилетия строилось немало новых школьных зданий, стадионов, бассейнов, концертных залов, библиотек и других социально-культурных объектов, то в Нарве вся эта сфера осталась на советском уровне или даже сократилась. Для меня символом состояния Нарвы в течение уже десятилетий остается маленькая будка, которая выполняет функции автобусной станции, и здание вокзала в убогом состоянии – они являются визитной карточкой третьего города Эстонии для прибывающих сюда на общественном транспорте гостей...

Обвинять в этом только власти Нарвы было бы несправедливо, потому как если большинство жителей города составляют учащиеся и пенсионеры, то понятно, что налогового дохода города хватит только на какое-то содержание уже имеющегося имущества. Знаем мы и то, что в других городах построенные культурные и спортивные объекты получили в существенном объеме государственную поддержку, в Нарве же государством построены только лишь новый корпус больницы, новое здание профтехучилища, дом полиции и здание колледжа, а также частично приведены в порядок крепость Германа и бастионы. Даже восстановление абсолютно уникальной для Эстонии Александровской церкви и превращение ее в концертный зал (решение, которое я принял, будучи министром культуры уже 20 лет назад) вылилось в финансовый скандал и на сегодняшний день остановилось.

Если бы кто-то в 1991 году предсказал, что в течение четверти века уменьшится удельный вес эстонцев в Нарве, да еще и почти остановится эстоноязычная культурная жизнь, то его, видимо, сочли бы врагом или сумасшедшим. А так и вышло. И это не мешает некоторым таллиннским политикам от Партии реформ и IRL выступать с призывом прекратить в Нарве предоставление основного образования на русском языке и превратить детские сады в эстонские...

Во время руководства бывших министров внутренних дел Марко Померантса (2010 год) и Ханно Певкура (2014-й) созданный так называемый план развития Ида-Вирумаа остался нереализованным, поскольку для достижения содержащихся в нем целей правительство, возглавляемое реформистами, не выделило денег. Шла игра противопоставления нарвской городской власти и центрального руководства. В последнее время в связи с входом социал-демократов (2014-й) и центристов (2016-й) в правительство отношение к Нарве стало улучшаться, и, в принципе, были приняты многие существенные инвестиционные решения (театральный дом, колледж Академии внутренних дел вместе с бассейном, отделение экстренной медицины Нарвской больницы, две государственные гимназии, Дом эстонского языка).

Но это все отдельные моменты, на самом деле Нарва нуждается в принципиальном перевороте в отношении к ней эстонского общества, а также в очень конкретной 10-летней программе развития, обеспеченной государственными финансовыми средствами. Этот переворот в отношении должен означать принятое всей страной решение, что Эстония не заканчивается у бензозаправки Statoil на въезде в Нарву и что Нарва как третий город республики является нашими достойными и гостеприимными восточными воротами. Четкой целью должно стать то, чтобы жители Нарвы чувствовали себя не просто нарвитянами, а равноправными и приветствуемыми членами эстонского общества. Для этого требуется, прежде всего, создание новых рабочих мест и решение образовательных проблем.

Премьер-министр мог бы начать с того, чтобы пригласить всех действующих у нас иностранных послов в Нарву и провести тут с ними пару дней, чтобы твердо обозначить явный интерес правительства - «заманить» в этот город иностранные инвестиции. Естественно, предпосылкой для этого является существенное улучшение отношений с Россией, чтобы Нарва действительно могла успешно играть роль восточных ворот. Конечно, улучшение отношений является двусторонним процессом, но мне кажется, что и сегодняшнее эстонское правительство, несмотря на ведущую в нем роль Центристской партии, со своей стороны недостаточно для этого сделало. В ситуации, когда наибольшая оппозиционная партия – реформисты – нападает на премьер-министра уже только за то, что тот ездил в гости к петербургским эстонцам на их праздник, это, само собой, нелегкая, но все же совершенно необходимая задача.

Инвесторов интересует, разумеется, и городская среда вообще, место, где будут жить иностранные специалисты и их семьи, и в этой части дополнительная помощь государства совершенно необходима. После театрального зала и бассейна должны бы следовать библиотека, стадион, концертный зал, придание новой функции ратуше и территории вокруг нее, а также дальнейшее развитие пляжа Нарва-Йыэсуу. В перспективе обязательно и создание Европейской школы и нового моста через Нарову.

Если бы государство предприняло со своей стороны эти шаги, наверное, тогда и город со своей стороны нашел бы средства для приведения в порядок улиц и озеленения, а Тийт Вяхи увидел бы смысл в приведении в порядок принадлежащего ему курзала Нарва-Йыэсуу. Нашей общей целью должно стать, чтобы европейцы начали относиться к получению «статуса» жителей Нарвы так же, как к переезду из одного города Европы в другой, чтобы эстонцы не воспринимали переход на работу в Нарве, как ссылку в Сибирь, чтобы отдых в Нарва-Йыэсуу стал для них столь же престижным, как это было до Второй мировой войны.

Без такого перелома невозможно решить проблемы с образованием в Нарве, что означало бы, в числе прочего, и создание возможности бесплатного изучения эстонского языка для всех желающих, так как именно это должно стать целью нарвского Эстонского Дома. Желающих наверняка будет много. Помнится, когда мы перед местными выборами в 2013 году хотели включить такое обещание в предвыборную программу, то нарвитяне сказали, что это нереально именно из-за отсутствия преподавателей и денег.

Перед этой же проблемой стоит общеобразовательная сеть Нарвы, для которой существенной задачей является обеспечение окончивших среднюю школу уровнем владения эстонского языка, позволяющим учиться дальше в эстонских вузах, а окончивших основную школу - уровнем, необходимым для продолжения учебы в эстоноязычных профтехучилищах. Ситуация, когда родным языком большинства нарвских учителей эстонского языка является не эстонский, не говоря уже об учителях спецпредметов, вынужденных проводить уроки на искаженном эстонском языке, является, по моему мнению, компрометацией понятий «образование» и «школа». В городе, где 95 процентов молодежи — русскоязычная, цель отнять у них возможность получения среднего и профессионального образования на родном языке является не только нереальной, но и явно дискриминационной.

Поэтому было бы естественным, если бы одна из создаваемых в Нарве государственных гимназий была русскоязычной, и окончившим ее молодым людям обеспечивалось бы владение эстонским языком на уровне С1, а это требовало бы существенно более качественного обучения эстонскому языку в нарвских основных школах. Единственным средством достижения этого я вижу появление в Нарве эстонцев-учителей эстонского языка. Одной лишь 30-процентной добавки к зарплате для мотивации недостаточно. Надо бы создать систему ротации учителей, обеспечивающую им качественную (бесплатную?) муниципальную квартиру, а при возвращении в родной город - восстановление на прежнем рабочем месте.

В государственной программе развития Нарвы надо ставить целью достижение через 10 лет ситуации, когда не менее 10 процентов жителей Нарвы являются эстонцами, и тогда в городе возникла бы и эстоноязычная культурная жизнь. Для этого необходим общегосударственный патриотический почин, за которым должны стоять конкретные правительственные примеры и деятельность.

Нынешним жителям Нарвы это никак не угрожало бы, но означало бы повышение качества жизни и для них.

Именно поэтому я поддерживал перевод в Нарву Академии внутренних дел и поддерживал бы также и в том случае, если бы речь шла о Художественной или Музыкальной академии.

Государство должно дать четкие сигналы, тогда и частный сектор, и народ пойдут вперед. На осенних местных выборах же уже жителям Нарвы надо решить, какой степени увлеченности продвижением общего дела они ждут от руководителей своего города.



Яак Аллик,

член правления

Социал-демократической партии

Мечта о будущем Нарвы



Мой теснейший контакт с Нарвой - «родом» из 2011-2015 годов, когда мне доверили честь представлять жителей города в эстонском парламенте и руководить Нарвским отделением Социал-демократической партии. Кроме того, возможность поставить на сцене театра «Ильмарине» в 2011 и в 2014 годах пьесы «Право сильнейшего» и «Домовой» позволила мне некоторое время жить в Нарве. Естественно, мои знания о городе поверхностны, но, на мой взгляд, они все-таки больше, чем у большинства действующих политиков сегодняшней Эстонии.

В течение четверти века после приобретенной в 1991 году независимости число жителей Нарвы уменьшилось примерно на треть. И хотя и в других эстонских городах (за исключением Таллинна) народу стало меньше, это не оказалось таким серьезным явлением, как в Нарве. Конечно, причиной этого является закрытие основных предприятий-работодателей Нарвы, «Кренгольма» и «Балтийца», что означало потерю примерно 15 000 рабочих мест и что не было достаточно компенсировано созданием новых, основанных на модных технологиях, промышленных предприятий.

Если в других, намного меньших, чем Нарва, городах в последние десятилетия строилось немало новых школьных зданий, стадионов, бассейнов, концертных залов, библиотек и других социально-культурных объектов, то в Нарве вся эта сфера осталась на советском уровне или даже сократилась. Для меня символом состояния Нарвы в течение уже десятилетий остается маленькая будка, которая выполняет функции автобусной станции, и здание вокзала в убогом состоянии – они являются визитной карточкой третьего города Эстонии для прибывающих сюда на общественном транспорте гостей...

Обвинять в этом только власти Нарвы было бы несправедливо, потому как если большинство жителей города составляют учащиеся и пенсионеры, то понятно, что налогового дохода города хватит только на какое-то содержание уже имеющегося имущества. Знаем мы и то, что в других городах построенные культурные и спортивные объекты получили в существенном объеме государственную поддержку, в Нарве же государством построены только лишь новый корпус больницы, новое здание профтехучилища, дом полиции и здание колледжа, а также частично приведены в порядок крепость Германа и бастионы. Даже восстановление абсолютно уникальной для Эстонии Александровской церкви и превращение ее в концертный зал (решение, которое я принял, будучи министром культуры уже 20 лет назад) вылилось в финансовый скандал и на сегодняшний день остановилось.

Если бы кто-то в 1991 году предсказал, что в течение четверти века уменьшится удельный вес эстонцев в Нарве, да еще и почти остановится эстоноязычная культурная жизнь, то его, видимо, сочли бы врагом или сумасшедшим. А так и вышло. И это не мешает некоторым таллиннским политикам от Партии реформ и IRL выступать с призывом прекратить в Нарве предоставление основного образования на русском языке и превратить детские сады в эстонские...

Во время руководства бывших министров внутренних дел Марко Померантса (2010 год) и Ханно Певкура (2014-й) созданный так называемый план развития Ида-Вирумаа остался нереализованным, поскольку для достижения содержащихся в нем целей правительство, возглавляемое реформистами, не выделило денег. Шла игра противопоставления нарвской городской власти и центрального руководства. В последнее время в связи с входом социал-демократов (2014-й) и центристов (2016-й) в правительство отношение к Нарве стало улучшаться, и, в принципе, были приняты многие существенные инвестиционные решения (театральный дом, колледж Академии внутренних дел вместе с бассейном, отделение экстренной медицины Нарвской больницы, две государственные гимназии, Дом эстонского языка).

Но это все отдельные моменты, на самом деле Нарва нуждается в принципиальном перевороте в отношении к ней эстонского общества, а также в очень конкретной 10-летней программе развития, обеспеченной государственными финансовыми средствами. Этот переворот в отношении должен означать принятое всей страной решение, что Эстония не заканчивается у бензозаправки Statoil на въезде в Нарву и что Нарва как третий город республики является нашими достойными и гостеприимными восточными воротами. Четкой целью должно стать то, чтобы жители Нарвы чувствовали себя не просто нарвитянами, а равноправными и приветствуемыми членами эстонского общества. Для этого требуется, прежде всего, создание новых рабочих мест и решение образовательных проблем.

Премьер-министр мог бы начать с того, чтобы пригласить всех действующих у нас иностранных послов в Нарву и провести тут с ними пару дней, чтобы твердо обозначить явный интерес правительства - «заманить» в этот город иностранные инвестиции. Естественно, предпосылкой для этого является существенное улучшение отношений с Россией, чтобы Нарва действительно могла успешно играть роль восточных ворот. Конечно, улучшение отношений является двусторонним процессом, но мне кажется, что и сегодняшнее эстонское правительство, несмотря на ведущую в нем роль Центристской партии, со своей стороны недостаточно для этого сделало. В ситуации, когда наибольшая оппозиционная партия – реформисты – нападает на премьер-министра уже только за то, что тот ездил в гости к петербургским эстонцам на их праздник, это, само собой, нелегкая, но все же совершенно необходимая задача.

Инвесторов интересует, разумеется, и городская среда вообще, место, где будут жить иностранные специалисты и их семьи, и в этой части дополнительная помощь государства совершенно необходима. После театрального зала и бассейна должны бы следовать библиотека, стадион, концертный зал, придание новой функции ратуше и территории вокруг нее, а также дальнейшее развитие пляжа Нарва-Йыэсуу. В перспективе обязательно и создание Европейской школы и нового моста через Нарову.

Если бы государство предприняло со своей стороны эти шаги, наверное, тогда и город со своей стороны нашел бы средства для приведения в порядок улиц и озеленения, а Тийт Вяхи увидел бы смысл в приведении в порядок принадлежащего ему курзала Нарва-Йыэсуу. Нашей общей целью должно стать, чтобы европейцы начали относиться к получению «статуса» жителей Нарвы так же, как к переезду из одного города Европы в другой, чтобы эстонцы не воспринимали переход на работу в Нарве, как ссылку в Сибирь, чтобы отдых в Нарва-Йыэсуу стал для них столь же престижным, как это было до Второй мировой войны.

Без такого перелома невозможно решить проблемы с образованием в Нарве, что означало бы, в числе прочего, и создание возможности бесплатного изучения эстонского языка для всех желающих, так как именно это должно стать целью нарвского Эстонского Дома. Желающих наверняка будет много. Помнится, когда мы перед местными выборами в 2013 году хотели включить такое обещание в предвыборную программу, то нарвитяне сказали, что это нереально именно из-за отсутствия преподавателей и денег.

Перед этой же проблемой стоит общеобразовательная сеть Нарвы, для которой существенной задачей является обеспечение окончивших среднюю школу уровнем владения эстонского языка, позволяющим учиться дальше в эстонских вузах, а окончивших основную школу - уровнем, необходимым для продолжения учебы в эстоноязычных профтехучилищах. Ситуация, когда родным языком большинства нарвских учителей эстонского языка является не эстонский, не говоря уже об учителях спецпредметов, вынужденных проводить уроки на искаженном эстонском языке, является, по моему мнению, компрометацией понятий «образование» и «школа». В городе, где 95 процентов молодежи — русскоязычная, цель отнять у них возможность получения среднего и профессионального образования на родном языке является не только нереальной, но и явно дискриминационной.

Поэтому было бы естественным, если бы одна из создаваемых в Нарве государственных гимназий была русскоязычной, и окончившим ее молодым людям обеспечивалось бы владение эстонским языком на уровне С1, а это требовало бы существенно более качественного обучения эстонскому языку в нарвских основных школах. Единственным средством достижения этого я вижу появление в Нарве эстонцев-учителей эстонского языка. Одной лишь 30-процентной добавки к зарплате для мотивации недостаточно. Надо бы создать систему ротации учителей, обеспечивающую им качественную (бесплатную?) муниципальную квартиру, а при возвращении в родной город - восстановление на прежнем рабочем месте.

В государственной программе развития Нарвы надо ставить целью достижение через 10 лет ситуации, когда не менее 10 процентов жителей Нарвы являются эстонцами, и тогда в городе возникла бы и эстоноязычная культурная жизнь. Для этого необходим общегосударственный патриотический почин, за которым должны стоять конкретные правительственные примеры и деятельность.

Нынешним жителям Нарвы это никак не угрожало бы, но означало бы повышение качества жизни и для них.

Именно поэтому я поддерживал перевод в Нарву Академии внутренних дел и поддерживал бы также и в том случае, если бы речь шла о Художественной или Музыкальной академии.

Государство должно дать четкие сигналы, тогда и частный сектор, и народ пойдут вперед. На осенних местных выборах же уже жителям Нарвы надо решить, какой степени увлеченности продвижением общего дела они ждут от руководителей своего города.



Яак Аллик,

член правления

Социал-демократической партии

Tuesday, February 10, 2015

Важнейший вопрос выборов


Нарвский инженер Петр Поскин в обращении к кандидатам в Рийгикогу, опубликованном в „Нарвской Газете“ 22 января, совершенно справедливо указал на важнейшую проблему экономического развития Эстонии, которая заключается в низких зарплатах, выталкивающих из Эстонии квалифицированную рабочую силу, и вытекающих из этих зарплат столь же низких пенсиях.

Причиной низкого уровня пенсий и недофинансирования всей социальной сферы автор считает низкий уровень налоговой нагрузки (если сравнивать со скандинавскими странами). И с ним трудно не согласиться.
В своей предвыборной программе социал-демократы подошли к близким к позиции Петра Поскина выводам и предложили свои решения проблемы. Мы считаем необходимым в течение последующих четырех лет повысить минимальную заработную плату с нынешних 392 до 800 евро, что означало бы, по нашей оценке, рост среднего уровня пенсий с нынешних 374 евро до 560 евро в 2019 году.
Минимальную заработную плату нельзя возводить в догму – ее уровень является результатом соглашения между правительством, работодателями и работниками. По соглашению, в 2015 году минимальная заработная плата должна увеличиться на 10 процентов, с нынешних 350 до 390 евро. Если 10-процентный рост будет продолжен, то через 4 года минимальная зарплата составит 572 евро. Нашей же целью является 20-процентный ежегодный рост минимальной зарплаты, что дало бы Эстонии хотя бы небольшую надежду противостоять конкуренции на рынке труда со стороны наших соседей.
Сегодня в Эстонии медианная зарплата составляет приблизительно 700 евро (это означает, что у половины получающих зарплату она ниже этой величины). Разумеется, с увеличением минимальной зарплаты должен вырасти уровень зарплат в целом, так что к 2019 году мы смогли бы говорить о медианной зарплате по меньшей мере в 1100 евро. Это очень амбициозная цель. Нам говорят, что достижение этой цели невозможно: если уже сегодня крупные предприниматели были бы готовы платить подобную зарплату, то многие мелкие предприниматели, особенно на селе, тут же бы вымерли. Увы, но выдвижение такой цели совершенно необходимо, в противном случае рынок труда просто „разбежится“ по соседним странам.
Но одной постановкой цели нельзя ограничиваться. Требуется внедрить целый ряд механизмов, которые бы позволили существенный рост заработных плат без того, чтобы это привело к серъезным потрясениям для сферы предпринимательства. Мы подчеркиваем, что государство обязано осознанно направлять экономическое развитие, выполнять роль активного лидера, а не пассивного наблюдателя. Средства для этого разнообразны – начиная от выработки государственной промышленной политики и направления 50 миллионов евро на цели переобучения и повышения квалификации работников и заканчивая разработкой закона, в котором развитие предпринимательства становится обязанностью местных самоуправлений. Чрезвычайно важной в этом отношении должна стать многосторонняя помощь государства развитию экспортного потенциала Эстонии.
Примером в повышении минимальных зарплат должен стать, разумеется, сам публичный сектор, т.е. государство. Но для этого потребуется увеличить доходы государственного бюджета. Разумеется, с более высоких зарплат в госбюджет поступает и больший объем налогов и социальных отчислений. Но совершенно определенно наши люди не согласятся с налоговой нагрузкой в 50-55 процентов, которая сделала скандинавские страны государствами высокого благосостояния (налоговая нагрузка в Эстонии составляет сегодня 35 процентов). Следовательно, для нахождения дополнительных денег нужно перераспределить налоговую нагрузку и структуру налогов. Мы предлагаем установить ступенчатый подоходный налог, взимая 29 процентов налога с той части доходов, которая превышает 1600 евро в месяц. Мы готовы также частично восстановить подоходный налог для предприятий, установив налоговую ставку в 7 процентов для тех предприятий, которые не менее 2-х лет работают с прибылью, и чей собственный капитал превышает 30 тысяч евро.
Учитывая то обстоятельство, что находятся предприниматели, которые большую часть собственной зарплаты выплачивают себе в форме дивидендов и не платят с этих доходов социального налога, мы намерены поднять величину взимаемого с дивидендов подоходного налога до 26 процентов.
Для стимулирования предпринимательства необходимо уменьшение налоговой нагрузки на рабочую силу и увеличение налогов на имущество. Первым шагом в этом направлении считаем уменьшение социального налога на 13 процентов при приеме на работу учащихся, пожилых и лиц с ограниченными возможностями. Для облегчения налоговой нагрузки на малые предприятия предлагаем уменьшить на 3 процента социальный налог для предприятий, расположенных вне Таллинна и Харьюмаа. Первым налогом на имущество хотим сделать налог на приобретение автомобилей класса люкс, цена которых превышает 35 тысяч евро.
Очевидно, если мы в самом ближайшем будущем не решим проблему существенного повышения заработной платы и перераспределения налоговой нагрузки, экономическое развитие Эстонии будет остановлено. Поэтому ответы на поставленные Петром Поскиным вопросы должны оказаться в центре нынешней избирательной кампании.

Friday, December 26, 2014

Чего мы добились и что потеряли



Narvskaja Gazeta  18.12.2014
С принятым 10 декабря государственным бюджетом работу нынешнего состава парламента, по сути, можно будет считать завершенной. Разумеется, Рийгикогу будет собираться до 19 февраля и примет еще целый ряд поправок к различным законам, но понятно, что в январе-феврале основное внимание будет уделяться избирательной кампании и разным обещаниям, которые должны будут выполняться после выборов.
В апреле я размышлял на страницах «Нарвской Газеты» о том, стоило ли социал-демократам идти в реформистское правительство. Сегодня можно подытожить, чего мы достигли и что потеряли. 

С 1 января следующего года все родители начнут получать пособие на первого и второго ребенка 45 евро вместо нынешних 19, а с третьего ребенка – 100 евро в месяц. Школьные обеды гимназистов начнет оплачивать государство, что сэкономит их родителям более 20 евро в месяц. Пенсии в 2015 году тоже вырастут на предусмотренный законом максимум – 5,9 процента, а освобождаемая от подоходного налога сумма – до 374 евро.
Будет восстановлено похоронное пособие (250 евро) для малообеспеченных семей. Вероятно, успеют принять некоторые косметические поправки в Закон о гражданстве, которые прошли первое чтение. Министерство юстиции перевело важнейшие законы на русский язык и вот-вот откроет русскоязычный портал бесплатной правовой помощи.
Со следующего состава комиссии в местных городских и волостных собраниях должны быть сформированы в тех же пропорциях, в которых партии и избирательные союзы представлены в этих собраниях. Можно вполне уверенно утверждать, что ничего этого не было бы, если бы мы не вошли в правительство.
Я также считаю нашим достижением то, что наши министр образования Евгений Осиновский и министр социальной защиты Хельмен Кютт завоевали уважение специалистов в своей области за свой профессиональный, открытый и разумный подход к проблемам. Кроме того, министру образования удалось поднять минимальную зарплату учителей на 12 процентов – до 900 евро.
Евгений Осиновский также не дал в обиду своих избирателей, так что министру финансов Юргену Лиги пришлось уйти в отставку после оскорбительного замечания в адрес всех некоренных жителей Эстонии (разумеется, Осиновскому этого не прощают, и в эстонских средствах массовой информации его уже неоднократно успели окрестить «русификатором» еще до того, как он выйдет с долгожданным планом, что делать дальше с обучением эстонскому языку в русской школе).
Ценой нашего участия в работе правительства стало то, что мы больше не можем быть свободными в своем голосовании при защите тех позиций, которые поддерживали будучи в оппозиции. Нам пришлось молча согласиться со снижением ставки подоходного налога на 1 процент, которое пошло на пользу в основном богатым, о чем Партия реформ и IRL договорились уже в 2011 году. Реформисты были против того, чтобы дать право перепродавать садовые участки площадью 0,2 гектара в приграничной зоне негражданам, а также затормозили распоряжение о выдаче русскоязычных аннотаций к лекарствам в аптеках. Уверенное «нет» они сказали также переезду Академии МВД в Ида-Вирумаа.
Правительство, где у партнеров многие программные пункты прямо противоположны, не слишком эффективно, работа в такой коалиции психологически утомительна и приносит мало радости, тогда как в оппозиции можно хоть каждый день указывать на ошибки правительства и представлять законопроекты и предложения, которые нравятся избирателям, хотя ни одно из них в итоге не принимается. В политике, к сожалению, всегда стоит выбор – или половина яйца, или пустая скорлупа, или синица в руке, или журавль в небе.
Во всяком случае, 8 месяцев присутствия социал-демократов в правительстве доказали нам, что по-настоящему эффективно реализовать свою программу и выполнять свои обещания можно только будучи так называемой сильной стороной правительства, имея пост премьер-министра.
1 марта избиратели решат, что ждет Эстонию дальше.
Яак АЛЛИК,
депутат Рийгикогу, СДПЭ

Monday, December 22, 2014

Будущая школьная сеть Нарвы нуждается в быстрых решениях



Narvskaja Gazeta  juuni


Министр образования Евгений Осиновский недавно сказал, что после представления программы реорганизации школьной сети появится возможность инвестировать 10-12 миллионов евро в ремонт нарвских школьных зданий.

Но с этим нужно спешить, поскольку никто не будет долго ждать, пока поделят европейские деньги. К счастью, в Нарве дискуссия на эту тему ведется давно, и уже начинают формироваться реальные точки зрения.

Вероятно, все помнят, как предыдущий министр образования Яак Аавиксоо давил на основные школы и гимназии с целью разделить их и создать так называемые «чистые гимназии», что было обязательным условием для получения европейских пособий. По словам Аавиксоо, в городской чистой гимназии должно было быть 500 учеников, в сельской – 250.

Социал-демократы всегда поддерживали создание чистых гимназий в крупных городах, но никогда не противопоставляли эту идею возможности сохранить и имеющиеся сильные школы т.н. «полного цикла» (1-12 класс). В каждом варианте есть свои плюсы и минусы, которые уравновешивают друг друга.

В моем родном городе Вильянди, например, создали чистую гимназию (до 540 учащихся), а три имевшиеся средние школы превратили в основные. Социал-демократы в городском собрании все время протестовали против такого решения, полагая, что помимо чистой гимназии в Вильянди должна остаться и одна школа полного цикла. Это было необходимо как для сохранения конкуренции, так и для учета различий в желаниях учеников и их родителей – одним больше подходит один тип школы,  другим – другой.

Сейчас же в Вильянди, увы, возникла ситуация, при которой тот, кто, к примеру, по какой-то причине вступил в конфликт с единственной гимназией, вынужден просто покинуть город. И хотя в большой гимназии ученикам можно предлагать большие возможности в отношении факультативов, а учителям – полную нагрузку, подобная «принудительная коллективизация», несомненно, не идет на пользу системе образования в целом.

А власти Таллина и Тарту пошли по другому пути (и наверняка будут идти по нему и дальше): оправдывающие себя школы полного цикла сохранятся наряду с чистыми гимназиями.

Нынешнее правительство считает, что в городах, где школьная сеть приведена в порядок, государственные инвестиции, помимо создания чистых гимназий, при необходимости можно использовать на реконструкцию основных школ, и находящиеся в различных формах собственности школы нужно рассматривать наравне.

Учитывая данный опыт и тот факт, что сегодня в Нарве – 933 гимназиста, а в 2016 году, согласно прогнозам, будет 1100, в городе было бы разумно создать две «чистые гимназии», сохранив наряду с необходимым числом основных школ минимум одну школу полного цикла.

Мне представляется, что на основе Нарвской Ваналиннаской государственной школы, где работа ведется на базе языкового погружения, и сегодняшней Эстонской гимназии можно было бы сохранить две основные школы, создав одну эстоноязычную гимназию (для 200-300 учеников). Наряду с этим Нарве обязательно нужна одна чистая гимназия (для 300-400 учеников), где, согласно действующему законодательству, обучение шло бы на двух языках (60:40). Чистые гимназии могли бы быть государственными школами, школа полного цикла, очевидно, была бы муниципальной.

Что это будут за школы, где они будут находиться и как разумно использовать государственные инвестиции – все это, разумеется, вопрос договоренностей нарвской мэрии и министерства, и я здесь могу выступить лишь в роли советчика.

В ситуации, когда в Нарве довольно много школьных зданий, некоторые из которых стоят совершенно пустые (бывшее здание Колледжа и бывшая 7-я средняя школа), идея строить в городе новые здания школ, на первый взгляд, кажется нерациональной. Следует высчитать, не будет ли правильнее разместить в зданиях нынешней Эстонской гимназии как эстонскую основную школу, так и гимназию.

Что касается второй чистой гимназии, то здесь есть несколько возможностей. Помимо двух уже упомянутых пустующих зданий для этой цели подошла бы нынешняя Пеэтриская школа, где работает основная школа со 190 учениками, и Гимназия для взрослых. Думаю, специалисты способны рассчитать, во сколько обойдется каждый из этих вариантов.

В качестве школы с полным циклом обучения могла бы, несомненно, продолжать Гуманитарная гимназия, который требуются инвестиции для модернизации спортивного зала и бассейна.

Остальные школы Нарвы в этом случае стали бы русскоязычными основными школами.

Надеюсь, нарвские работники сферы образования и городские руководители быстро придут к конкретным предложениям и не упустят уникальную возможность получения масштабных инвестиций, занимаясь сведением счетов друг с другом.

Thursday, December 18, 2014

О терпимости к меньшинствам. Всем



 Narvskaja Gazeta , Sev.Poberezije 16.10 2014

Обсуждение в парламенте так называемого закона о совместном проживании (точнее было бы назвать его «о гражданском партнерстве») заставило общественность обратить пристальное внимание на отношение к меньшинствам.

Закон о совместном проживании был инициирован по требованию канцлера права привести семейное право Эстонии в соответствие с международными конвенциями, под которыми мы подписались. Эти правовые акты считают семьей также людей, живущих в т.н. свободном браке, и требуют защиты детей, растущих в таких семьях. Семья в европейском праве и решениях Европейского суда по правам человека рассматривается как нейтральная в половом смысле, то есть защита предоставляется также юридически оформленному партнерству людей одного пола. Законы такого рода в той или иной форме приняты в большинстве стран Европы, включая глубоко католические Испанию, Италию и Португалию.

В Эстонии вопрос о совместном проживании людей одного пола вообще не особенно актуален: главная проблема заключается в так называемом свободном браке. По данным переписи населения, состоящими в таком браке считают себя 170 тысяч человек, включая около 200 однополых пар. Закон (вместе с ожидающими принятия подзаконными актами) с 2016 года дает людям, состоящим в свободном браке, а также их детям упрощенную возможность пользоваться различными правами (представление общей налоговой декларации, наследование, право опеки и обязанность содержания и т.д.). Такая возможность дается и однополым парам. Независимо от применяемых в государстве законов доля гомосексуалистов во все времена и во всех народах не превышала 5%. Вопрос культуры и морали – можем ли мы относиться к этим людям так, чтобы им не приходилось стыдиться своей жизни.

Исследования показывают, что среди юных гомосексуалистов число самоубийств – в два раза выше. Эти дети родились в семьях обычных матерей и отцов. Спросим себя, как бы мы повели себя, если бы столкнулись с такими случаями у своих детей или внуков? Речь идет о том, чтобы предоставить таким людям психологическую и юридическую поддержку. Принятый закон не разрешает в Эстонии однополые браки и усыновление детей однополыми парами (за исключением случаев, когда речь идет о ребенке одного из партнеров, а другой биологический родитель дал свое разрешение на такое усыновление).

Мы должны привыкнуть к мысли, что иная сексуальная ориентация – не какое-то психическое отклонение; эти люди – просто биологическое меньшинство, как, например, левши, рыжие или люди, принадлежащие к другой национальности, расе или вере. Старшему поколению сложно свыкнуться с этим, но большая часть молодых эстонцев и русских это уже поняла.

О мудрости и моральной нравственности общества можно судить по его отношению к меньшинствам. Многие известные общественные деятели Эстонии (от актера Эйно Баскина до бывшего футболиста Марта Поома) выступили с видео-обращениями  в защиту меньшинств. Актер Андрус Ваарик поведал отвратительную историю о детях, которые издевались над кошкой, а потом в свое оправдание сказали, что это же «русская кошка». Это показывает, что нетерпимость к одному меньшинству неразрывно связано с общей нетерпимостью к иным людям. Думаю, молодой человек, кричавший во время митинга перед зданием парламента, что гомосексуалисты – не люди, и им лучше убраться из Эстонии, сказал бы что-нибудь в том же духе и про русских, и про иноверцев.

Многие уехавшие жить за границу люди говорят, что общая терпимость к «другим людям» в Эстонии – большая проблема. Это выражается и в отношении части эстонцев к русским. Именно отсюда идет непонятное мне принуждение русскоязычных детей учиться в школе на языке, который они недостаточно понимают, а учителя при этом наверняка преподавали бы лучше на родном русском языке. Поэтому было удивительно видеть, как некоторые русские политики выступали против закона о совместном проживании плечом к плечу с теми людьми и политическими силами (прежде всего, Союзом Отечества и Республики), которые являются авторами подобной политики образования, и которые всячески противятся даже переводу на русский язык законов Эстонии или аннотаций к лекарствам.

Надеюсь, принятый с небольшим преимуществом в парламенте моральный акт терпимости в отношении одного меньшинства придаст сил и оснований еще громче заговорить об общей защите меньшинств и равноправии в Эстонии. Я рад, что так посчитали и председатель Центристской фракции Рийгикогу Кадри Муст, и генеральный секретарь центристов Прийт Тообал, и вице-спикер парламента центрист Юри Ратас, при поддержке которых этот законопроект был принят. В Рийгикогу на мгновение образовался единый фронт понимания и гуманизма. Это дает надежду, что нынешний или следующий состав парламента решит проблему с реформой русскоязычного образования, а также найдет способ предоставить в упрощенном порядке гражданство Эстонии тем, кто хочет быть лояльным Эстонскому государству.

И напоследок. В Ида-Вирумаа меньшинством сейчас являются эстонцы. Ситуация на уровне быта и общения здесь противоположна ситуации в остальной Эстонии. И тем более все люди повсюду должны помнить, как сложно требовать терпимости по отношению к себе, если сам ты нетерпим к другим. И, разумеется, сохранение эстонского образования и культуры, например, в Нарве требует особых мер со стороны государства. Как-то странно признавать, что в советское время здесь дела с этим обстояли лучше.